ему подобные вопросы, в тоне же проскользнула нотка пренебрежения. Но и этого намека на дерзость было достаточно, чтобы спровоцировать леди Харриет; она не привыкла сдерживаться, особенно перед людьми ниже ее по званию.

— В таком случае, сэр, хочу напомнить: вы наносите непоправимый вред репутации юной девушки, если при встрече удерживаете ее долгими разговорами, особенно когда она гуляет одна, без сопровождающих. Вы даете — и уже дали — повод для слухов.

— Харриет, дорогая, ты это не слишком? Возможно, мистер Престон имеет намерения, гласные намерения.

— Нет, милорд. У меня нет никаких намерений относительно мисс Гибсон. Я признаю, что она весьма достойная молодая леди, у меня нет ни малейших оснований в этом усомниться. Леди Харриет ставит меня в такое положение, что я вынужден признать, что я… признавать это унизительно… и переживать тяжело… однако я обманут; и обманула меня мисс Киркпатрик после весьма длительной помолвки. Мои беседы с мисс Гибсон носили не слишком приятный характер — вы и сами можете это заключить, если я скажу, что считаю, будто именно по ее наущению… и уж точно не без ее содействия мисс Киркпатрик сделала последний шаг. Удовлетворил ли я любопытство (делая ударение на этом слове) вашей светлости этим весьма мучительным для меня признанием?

— Харриет, душа моя, ты, право же, зашла слишком далеко — у нас нет никакого права вмешиваться в личные дела мистера Престона.

— Воистину, — промолвила леди Харриет, улыбнувшись с обезоруживающей искренностью; то была первая улыбка, которой она наградила мистера Престона за очень долгое время — собственно, после того давнего дня, много лет назад, когда, уповая на свою неотразимость, он заговорил с ней галантно-фамильярным тоном и позволил себе смелый комплимент, как будто она была ему ровней. — Однако я надеюсь, что мистер Престон простит меня, — продолжала она исполненным великодушия тоном, заставившим его вообразить, что теперь она относится к нему куда милостивее, чем в начале разговора, — после того, как я сообщу ему, что языкастые холлингфордские кумушки обсуждают мою добрую приятельницу мисс Гибсон в самом непозволительном тоне, делая совершенно беспочвенные выводы из фактов, которые мистер Престон мне только что с такой любезностью прояснил.

— Полагаю, у меня нет нужды просить леди Харриет сохранить мое признание в тайне, — сказал мистер Престон.

— Да, конечно да, разумеется, — заверил его граф. — Уж это-то все понимают.

И, едва приехав домой, полностью пересказал разговор между леди Харриет и мистером Престоном жене и леди Каксхейвен, разумеется взяв с них при этом слово хранить тайну. После этого леди Харриет в течение нескольких дней пришлось выслушивать тирады касательно того, какие манеры подобают ее положению. Дабы утешиться, она нанесла визит Гибсонам и, выяснив, что миссис Гибсон (по-прежнему недомогавшая) спит, с легкостью увлекла ни о чем не подозревавшую Молли на прогулку, причем подгадала все так, что они дважды прошли из конца в конец по всей главной улице, полчаса провели в лавке у Гринстеда, а в довершение всего леди Харриет зашла к обеим мисс Браунинг, которых, увы, дома не оказалось.

— Что ж, может, оно и к лучшему, — сказала леди Харриет, поразмыслив. — Оставлю им свою визитную карточку и припишу туда твое имя, Молли.

Молли, несколько озадаченная тем, что леди Харриет уже несколько часов распоряжается ею, будто собственным неодушевленным имуществом, воскликнула:

— Да бог с вами, леди Харриет! Я никогда не оставляю визитных карточек, у меня их и вовсе нет, а уж у мисс Браунинг и не стала бы их оставлять и подавно! Я просто захожу к ним когда вздумается.

— Пусть так, дитя мое. Но сегодня ты все будешь делать так, как положено, по всем правилам этикета. А еще попроси миссис Гибсон приехать на целый день в Тауэрс; мы пришлем за ней экипаж по первому слову, как только она достаточно оправится. Собственно, лучше ей приехать на несколько дней; в это время года больному человеку негоже выходить по вечерам, да и выезжать в экипаже тоже.

Леди Харриет говорила, стоя на пороге дома мисс Браунинг; прощаясь, она держала Молли за руку:

— Скажи ей, милочка, что я приехала прежде всего ради того, чтобы повидаться с ней, но, обнаружив, что она спит, умыкнула тебя, и не забудь передать, чтобы она погостила у нас, сменила обстановку — мама, я уверена, будет ей рада, — и про экипаж не забудь, и про все остальное. А теперь — прощай, день мы провели с пользой! Ты и не догадываешься, с какой пользой! — продолжала она, по-прежнему обращаясь к Молли, хотя та уже отошла довольно далеко и не слышала. — Или я не знаю Холлингфорда, или после моих сегодняшних прогулок с мисс Гибсон у всех на виду отношение к ней резко переменится!

Глава 50

Синтия в затруднении

Миссис Гибсон медленно оправлялась от инфлюэнцы, и прежде, чем она собралась с силами, чтобы принять приглашение леди Харриет в Тауэрс, из Лондона вернулась Синтия. Даже если у Молли и мелькнула в свое время мысль, что при расставании Синтия была с ней недостаточно ласкова и внимательна, — если мысль такая посетила ее хотя бы на полмига, — она раскаялась в этом, как только Синтия переступила порог и они снова оказались лицом к лицу, и между ними вспыхнула прежняя приязнь, и они отправились наверх, в свою гостиную, обняв друг дружку за талию, а там сели рядом, держась за руки. В целом Синтия держалась куда спокойнее, чем раньше, когда на душе у нее лежал груз позорной тайны, ввергавший ее то в отчаяние, то в легкомыслие.

— Надо сказать, — начала Синтия, — что в этих комнатах я чувствую себя как дома, а это очень приятно. Вот если бы еще вы выглядели покрепче, мама! Это единственное, что меня огорчает. Молли, что же ты за мной не послала?

— Я хотела… — начала было Молли.

— Но я ей не позволила, — перебила ее миссис Гибсон. — Тебе в Лондоне было куда лучше, а здесь от тебя было бы мало толку; кроме того, меня очень развлекали твои письма; ну а теперь Хелен стало лучше, и я почти поправилась, а ты приехала домой как раз вовремя: у всех только и разговоров что про благотворительный бал.

— Мама, но мы ведь в этом году туда не пойдем, — решительно проговорила Синтия. — Он назначен на двадцать пятое, верно? Я убеждена, что вы еще будете не в состоянии нас сопровождать.

— Право же, дочь моя, ты как будто специально преувеличиваешь мое недомогание! — раздраженно промолвила миссис Гибсон